|
|
Помимо социокультурных, функционально-стилистических, жанровых и иных факторов, а также ситуативных условий, опреде¬ленных традиций, речевых вкусов и привычек и других «естествен¬ных» моментов, на отбор лексики разговорной окрашенности ре¬шающим образом влияет целеустановка на разговорность. Эта уста¬новка действует в качестве своеобразного камертона предстоящего речевого контакта, она настраивает реального или потенциального слушателя на солидарное участие в разговоре, вызывает ответное желание к осуществлению контакта в доброжелательном ключе. Нарушение неписаных конвенций разговорного контакта со сторо¬ны любого из участников или неадекватное восприятие тонально¬сти высказывания приводит к деформации разговорности (перехо¬ду к официальности или, наоборот, фамильярности, панибратству) или к прекращению вербального контакта. Это подтверждают сле¬дующие тривиальные примеры: Пример 1. A: You know I went to Brighton last week. B: Oh, did you? A: Yeah + it's beautiful there... Пример 2. Therapist: O.K., folks. That's 'bout all. Sit down-n'-listen. (All but three persons: J., N., and E. obeyed.) /: No, I will stand for a while, if I may Mr. Adams. TV: Come off it, Bill! E: Don't you boss me around'... В первом примере установка на разговорность эксплицитна. Она реализуется говорящим по нескольким каналам, включая лексиче¬ский (выбор «разговорной» темы — поездка в курортный город; зву¬ковое оформление высказывания — разговорная интонация, при¬глашающая к речевому обмену и стимулирующая ответную репли¬ку слушателя; упрощенная структура высказывания, соответствую¬щая требованиям интеракциального общения: использование ком-прессива it's, парентезы you know). Цель высказывания — не столь¬ко стремление сообщить слушателю что-то новое, интересное, сколько желание поделиться с ним приятными воспоминаниями, настроить его на приятный лад, поднять настроение и т.п. Для ее реализации используется лексика, создающая «разговорный фон»: слова несложной семантической структуры (личные местоимения I, you; высокочастотные глаголы повседневного речевого употреб¬ления know, go, do; прилагательные beautiful, last); типичный для ситуаций разговорного общения дейксис there. Ответная реплика слушателя (Oh, did you) свидетельствует о за¬интересованности слушателя, о его готовности поддержать контакт в предложенном ключе. Своеобразным экстралингвистическим фактором, дополнительно стимулирующим разговорность, здесь выступает общность апперцептивной базы коммуникантов (у мно¬гих англичан упоминание об этом курортном городке ассоциирует¬ся с приятными воспоминаниями, отсюда — «эмоциональный по-догрев»). Иной характер интеракции прослеживается во втором примере. К сожалению, у нас нет магнитной записи КА, а из предлагаемой фиксации неясно, в какой тональности реализована побудительная вводная фраза говорящего. И хотя она артикулирована в очевид¬ном ключе (компрессия That's; артикуляционное свертывание слов about -►'bout и and -»n'; непринужденное обращение O.K., folks), от¬ветные реплики части присутствующих дают повод думать, что продолжение разговорного диалога с ними проблематично, наблюдается переход к другой тональности: в направлении офици¬ального общения -* I will... Mr. Adams или просторечно-фамильяр¬ного общения: Don't you boss me around. Установка на разговорность, таким образом, благоприятствует появлению в речи тех лексических единиц, формально-содержа¬тельные характеристики которых (в контексте употребления) не нарушают обстановки непринужденности, не актуальны для офи¬циального общения. Это, прежде всего, стилистически нейтральная общелитературная лексика повседневного употребления; разговор¬ные дублеты-синонимы нейтральных или возвышенных книжно-письменных единиц (типа chap, pal, fellow, bud(dy); guyAE; chum or mate AusE-*friend, associate, colleague); собственно разговорная лек¬сика (коллоквиализмы), т.е. лексические единицы эмоционально-экспрессивной окрашенности, традиционно ассоциируемые с раз¬говорным стилем1 (о чем свидетельствуют соответствующие поме¬ты coll., infml. в словарях); постоянно меняющийся слой разгойор- 1 По мнению НА. Лукьяновой (1986: 5), «экспрессивность является одной из ха-рактерных особенностей живой разговорной речи». ных лексических инноваций (типа newspeak~> doctorspeak, computerspeak). С использованием в речи собственно разговорной лексики иногда связано мнение о том, что именно это определяет разговор¬ный характер текста, дискурса, КА. Некоторые полагают, что реша¬ющим моментом при этом является количественная сторона и ча¬стотность появления разговорных слов в том или ином тексте. Эта проблема имеет, по крайней мере, две стороны. Верно, конечно, что помимо прямого назначения (характеристики своего денотата), коллоквиализмы в силу стилистической маркированности облада¬ют свойством создавать особый («разговорный») колорит, окраши¬вать высказывание, фрагмент или весь текст (эффект «повышен¬ной радиации» — по ВД. Девкину). По мнению ВД. Девкина, «от применения какого-нибудь отдельного научного термина речь не станет книжной, а одного сниженного слова уже достаточно, чтобы разговорно окрасить даже продолжительный отрезок речи» (Дев-кин, 1979: 18). Однако выше уже говорилось, что разговорность — понятие многоплановое и оно функционирует как сплав целого спектра составляющих. Как верно подмечает Ю.М. Скребнев (1985), наличие в каком-либо фрагменте текста (или тексте) слов разговорной окрашенно¬сти («коллоквиализмов») не является достаточным основанием для отнесения его к разряду разговорных текстов, и наоборот, текст может быть лишен коллоквиализмов, но по своим структурно-син¬таксическим характеристикам может быть безошибочно отнесен к «разговорным». Мнения относительно количественных показателей разговор¬ной лексики расходятся. ВД. Девкин полагает, что концентрация разговорных слов редко превосходит 8 —10% всего лексического фонда высказываний в обиходной речи (Девкин, 1979: 154). Другие называют 3 — 6,5%. Известный исследователь сниженной англий¬ской лексики Ст. Б. Флекснер приводит данные: со времен В. Шекс¬пира лексический фонд английского языка увеличился более чем в четыре раза и ныне составляет около 600 000 единиц (т.е. появилось свыше 450 000 новых лексических единиц). Однако в повседневной речи американцев широко используется от 10 000 до 20 000 слов. Из этого количества около 2000 единиц — т.е. от 10 до 20% — слова сни¬женной (разговорной и сленговой) окраски. Общее количество сленга составляет около 10 000 единиц, еще 35 000 — это жаргониз¬мы и арготизмы. Иными словами, общее количество коллоквиа¬лизмов в языке в целом незначительно (колеблется в пределах от 3 до 10%). Из этого числа лишь около половины — экспрессивная разговорная лексика, остальные единицы экспрессивной окраски лишены, но сохраняют окраску функционально-стилистическую, т.е. указывают на их принадлежность к коммуникативной разговор¬но-речевой сфере (таковы, например, разговорные аналоги терми¬нов Common Market -The European Economic Community; Comecon -* The Council for Mutual Economic Assistance; microchip -microtransistor; coke-* coca-cola). Что касается удельного веса коллоквиализмов в речи, то он за¬висит, естественно, не только от цели высказывания, но и от ком¬муникативной сферы, темы и предмета разговора, жанра дискурса (от непринужденной интимной беседы до теле-радиоинтервью), ситуации, общности апперцепционной базы коммуникантов и дру¬гих факторов, включая индивидуальную предрасположенность коммуникантов к использованию коллоквиализмов. Разговорная тональность создается не только благодаря использованию коллок¬виализмов, но и в результате различного сочетания последних с нейтральными и книжно-письменными общелитературными средствами языка. Проблема удельного веса коллоквиализмов может быть рас-смотрена через призму так называемого «коммуникативного стрес¬са». По мнению Дж. Браун и Дж. Юла (Brown et al, 1983: 34), вероят¬ность использования коллоквиализмов возрастает по мере расши¬рения возможностей для непринужденного общения коммуникан¬тов (степени близости или знакомства коммуникантов, знания ими друг друга, количества участников КА, вида и канала коммуника¬ции и тд.). Чем ниже уровень «коммуникативного стресса», тем выше потенциальная вероятность использования коллоквиализ¬мов. Естественно, это соотношение не универсально. Наименьший «коммуникативный стресс» обычно типичен для условий комму¬никации пар коммуникантов, находящихся в состоянии близкого родства: муж/жена, брат/сестра или знакомства (близкие друзья), наибольший — в КА, участники которого не знают друг друга, их число больше двух, обстановка полуофициальная или официаль¬ная, тип коммуникации — трансакциальное общение. Сравните приведенные ниже фрагменты, отражающие низкий и высокий уровень коммуникативного стресса: Пример 1 (разговор мужа и жены) A: I can't do a thing right at work... В: Well, we all 'ave off days, pet, don't let it worry you. A: I'm not worrin'. My job's so unimportant, nobody gives a damn, anyway... Пример 2 (фрагмент радиоинтервью с терапевтом) Interviewer: O.K. now, how often do you deal with a worried patient? Doctor: Often this ... this may take ... ahm ... in different people different forms. One e... one visit to a doctor, physical examination and let's say I can find nothing, they're happy. In others it may take a whole gamut of investigations until they feel happier about it. Interviewer: Until they... they are convinced they're not suffering from? Doctor. Until they're convinced that they haven't got any physical disease. Cancer is a... Interviewer: Uhum. Doctor: ...is a... a big worrier with people. Первый пример (тип КА — интеракциальный; обстановка се-мейно-интимная, помех для непринужденного общения нет. Ком¬муниканты хорошо знают друг друга; «лидер речевого обмена» — жена, испытывающая чувство досады; уровень коммуникативного стресса — низкий): в кратком обмене репликами насчитывается, по крайней мере, четыре случая употребления сниженных литера¬турных единиц (off days -» holidays; pet -» darling, dear, sweetheart; to give a damn -* to pay any attention to, to notice; to do smth right -to do smth in a proper way). Кроме того, использованы типичные для раз-говорной речи: семантически опустошенное (диффузное) слово thing; компрессивы can't, 'ave, don't, job's; вставной лексический эле¬мент (silence filler) well. В этом примере остается открытым вопрос об артикуляционном усечении -ing (worrin'). С точки зрения орфоэ¬пической нормы это явление типично для просторечия. Однако, учитывая параметры близости коммуникантов и наиболее благо¬приятные условия обстановки (дома, за чашкой чая), можно пред¬положить использование просторечного элемента как эмфатиче¬скую реакцию, как подчеркнутое выражение чувства досады. В свя¬зи с этим представляется уместным пример использования формы Substandard English как более выразительной. (Вспоминается при¬мер, приводимый Болинджером: обмен репликами учительницы и ученика Р: This Lady didn't have no sense! T: What would be the Standard English alternate for this sentence? P: She didn't have any sense... But not this Lady: she didn't have No sense!.) Во втором примере (тип КА — трансакциальный: обстановка официальная, допускающая в известных пределах элементы инти-мизации речи, используемые интервьюером; коммуниканты не знакомы; уровень коммуникантного стресса высокий), структура которого безошибочно выдает литературно-разговорную речь (SECE), в пространных ремарках врача использовано всего два коллоквиализма (gamut-» и worrier- a source of worry). Высокий уро¬вень коммуникативного стресса рельефно отражается в неуверен¬ной организации высказывания, самокоррекции и самоперебивах, обрывах слов, фальстартах, разговорной паузации, импульсивном линейном развертывании речи. На отбор лексики для создания разговорной тональности могут влиять и такие привходящие моменты, как предпочтительные ин¬тересы коммуникантов, манера использования слов или словосоче¬таний, удобных для запоминания, и т.п. В этом смысле существен¬но не только то, какие именно лексические единицы оказываются более предпочтительными, но и как они используются в речи. Это становится яснее, если попытаться связать решение проблемы с такими моментами, как степень четкости семантической структу¬ры используемых слов, стремление коммуникантов к интенсифи¬кации денотативного (и коннотативного) значения лексики и ма¬нифестация потребностей номинации новейших понятий, явле¬ний, референтов. Использование слов «размытой» семантической структуры — не окказиональная, а скорее интегральная черта разговорного дискур¬са, поскольку она является следствием известного ослабления ин¬теллектуального контроля за речью, уменьшения напряжения, связанного с постоянным поиском наиболее точного способа выра¬жения мысли, присущего, например, официальному общению. В коммуникативном акте «размытость» смысловой структуры используемого слова, как правило, компенсируется параметрами конситуации, знанием коммуникантами друг друга, пресуппози¬цией, предсказуемостью и тд. Попутно заметим, что сказанное не означает того, что студентов следует обучать неточности выраже¬ния мысли, использованию семантически опустошенных слов. Важно понять, что это явление органически присуще разговорной речи с тем, чтобы быть готовым преодолеть эту трудность при вос¬приятии речи носителя языка. В основе предпочтительности использования семантически «размытых» лексических единиц могут быть различные причины: говорящий не может вспомнить подходящее слово, хотя оно у него «вертится на языке»; для выражения какого-либо понятия у него не хватает слов и он вынужден использовать описательные варианты, слово или сочетание, приблизительно выражающее мысль; тема и предмет разговора таковы, что не требуют достаточно точных опре¬делений. Не исключено также, что коммуниканты осознают, что использование «размытых» единиц содействует поддержанию не¬принужденной атмосферы, и невольно придерживаются избранной манеры разговора. Несколько примеров подтверждают сказан¬ное: 1.А: As far as I know Finland produces a lot... of... uhm ... ice-crushing ships. B: ice-breakers... A: ice-breakers, yeah... 2.A: Then the plane... (mimes a plane taking off) B: It took off? A: Yes, it did. Ъ.А: How 'bout an "eye-opener", Bill? B: That'd be fine. .4:O.K.,cheez! Из первого примера очевидно, что говорящий не может вспом¬нить термин «ледокол» и после подсказки со стороны речевого пар¬тнера с облегчением повторяет, хотя и без этого коммуникативный акт состоялся, ибо слушатель прекрасно понял смысл описатель¬ной парафразы ice-crushing ship. Второй пример — любопытная иллюстрация типичных разго¬ворных ситуаций, когда говорящий, то ли в силу того, что забыл подходящее слово, спешит рассказать что-то интересное настолько, что «мысль обгоняет слово», то ли для большей выразительности, — использует вместо какого-либо слова соответствующий («обоб¬щающий») жест (mimes a plane taking off). Данный кинесический акт говорящий подкрепляет свернутым вербальным высказывани¬ем (Yes, it did). В третьем примере использованы два диффузных коллоквиа¬лизма, один из которых (an eye-opener) относится к устоявшемуся в языке сложно-производному слову со значениями: а) неожиданная новость, сенсация; б) рюмка коньяка перед завтраком; а вто¬рой — "cheez" — а попсе word, вошедший в словарный обиход недав¬но со множеством значений: «твое здоровье», «будь здоров» и други¬ми. Среди рассматриваемой категории лексики можно выделить слова, значение которых можно понять только в контексте (такие, как thing, the like, some, something). К ним примыкают устойчивые сочетания типа whatsit, something Шее that, in a way, whatsisname, what-do-you-call-it. Достаточно вспомнить такие примеры: Pass me the whatsit to your left, will you?... But I gave the book to whatsisname last night. Другая категория включает слова и выражения, встречающи¬еся в конце высказываний, связанных с перечислением предметов (and things Uke this, and so on, and so on and so forth, etcetera, sort of things). Представляют интерес также лексические единицы обобща¬ющего видо-родового значения (типа bags of, heaps of, oodles of, umpteen, a touch of). Например: But I've heard it heaps of time! He's got oodles of money; I think I've got a touch of my hay-fever coming on. Эта группа единиц используется в значении lots of, т.е. «много (раз)», «многократно» или «частично то же, что...». В отрицательных пред¬ложениях нередко используется фраза for anything (I wouldn't have his job for anything). В этом же смысле используются not for the world, for all the world или идиома for all the tea in China. К категории лексики с общим значением приблизительности, примерного количества и т.п. относятся единицы odd (a class of forty odd); about, round about (round about thirty in the class), give or take (there were thirty give or take a couple), as near as dammit. К ним при¬мыкают дериваты, образованные с помощью суффикса -ish со зна¬чением «напоминающий», «похожий на», «обладающий качества¬ми» (womanish, boyish, tallish, fattish, whitish). Среди интенсификаторов лексического значения выделяется группа единиц типа absolutely с общим значением усиления, пре¬увеличения, исключительности и т.п. Разговорный оттенок эти слова приобретают благодаря тому, что модифицируемые ими де¬нотаты на самом деле характеристикам исключительности не соот¬ветствуют и их не требуют. Как правило, слушатель инстинктивно чувствует наличие эмфатического «перехлеста», понимая, что их использование имеет целью не столько соответствие истине, сколь¬ко привлечение и удержание внимания, поддержание непринуж-денной атмосферы дискурса. Сказанное иллюстрируют наречия и прилагательные типа frantically, tantalisingly, awfully, horrifying, furious, tremendous, а также сниженное bloody. В AusE последнее в силу частого и повсеместного употребления1 в значительной мере утратило пейоративную окраску и обычно воспринимается в каче¬стве эксплитива, хотя и не обрело нормативного статуса. Следовало бы также упомянуть о еще одной категории лексиче¬ских единиц, способствующих поддержанию разговорной тональ¬ности. Это частотные слова типа quite, actually, just, right, rather и другие ("down-toners" — по Р. Кверку), роль которых в речи сводится к смягчению всего высказывания или его части. Разговорная спе¬цифика лексики SECE проявляется также в группе так называемых связочных слов. Семантически она включает слова, словосочета- Не случайно еще с конца прошлого века оно обрело статус The Great ( Australian Adjective. Отголоском популярности этого слова в наши дни служит повсед- ^ невное («легендарное») речение absobioodylutely (Absobloodylutely beautiful!). ния типа at least, or rather, at any rate, actually, функция которых за¬ключается в ослаблении или нейтрализации смысла предшествую¬щего высказывания, например: we're looking forward to bonfire night —at least the children are. В этой же функции используются иногда и фразы mind you, I mean. Другая группа слов-связок исполь¬зуется в функции повтора или усиления смысла сообщения. В этом отношении типично использование союза and: I got the jam + and + I didn't forget the bread. Широко используются также клиширован¬ные фразы типа as a matter of fact, to be more precise, to be specific, in other words, that is, as I say, I must say и другие. Отдельного рассмотрения заслуживает категория разговорных неологизмов, включающая собственно неологизмы и окказиональ¬ные сиюминутные инновации (nonce-words). Основным каналом их распространения являются средства массовой информации. Од¬нако немалая их часть существует и в фольклорной форме, прояв¬ляя известную устойчивость и не переходя в иные стилистические пласты. Примером последних в русском языке является шутливое образование «междусобойчик» (вечеринка), английским аналогом которого является a get-together, хотя, в отличие от русского слова, английское вошло в некоторые словари (при сохранении разговор¬ной окраски). Вот некоторые из «фольклорных» неологизмов, пред¬лагаемых шотландским журналом Sunday Express Magazine 7.10. 84: chinfetti, n. (no образцу confetti) the tiny triangles of paper stuck to a man's face after he has finished shaving; mascarenes, n. (fr. mascara) those terrifying women larded with lipstick, radished with rouge —who inhabit cosmetics department in major stores; volturge, n. and v. (voltage + upsurge) the desire to plug anything but razors into the "razors only" socket in hotel bathrooms; appeel, n. (apple + peel) that last annoying bit of apple peel that gets stuck between your teeth; ligger, n. (pattern unknown) the tendency for office lifts to imitate buses: you wait for ages, then they all arrive at once; tableglare, n. the angry line that forms on a waiter's brow when you announce that you are going to drink only water with your meal; wetback (effect) n. the amount of water left on your hands after you have finished drying them in a blow dryer. К этим коллоквиализмам примыкает группа лексических ин-новаций, сравнительно быстро обретших литературный статус и столь же стремительно выпавших из повседневного употребления (вместе с исчезновением реалий или в связи с появлением их ана¬логов). Примером может служить серия образовавших историче¬ски-временную цепочку неологизмов, относящихся к неформаль¬ным объединениям молодежи: 50 — 60 годы — teddy-boys, taxi-girls («стиляги»; молодые женщины, подрабатывающие в дорогих ресторанах в роли партнерш богатых кавалеров), 60 — 70 годы — beatniks, hippies, rocks and mods, streakers AE, teeniciders AusE («бит¬ники», «хиппи», «длинноволосые», «роки» и «моды»: враждующие между собой группы молодежи на мотоциклах и мотороллерах; «стрикеры» в США: участники своеобразного массового протеста против условностей буржуазной морали, появляющиеся на улицах и в общественных местах полураздетыми или нагими; «тинисайде-ры» — «юнцы», гоняющие на автомашинах родителей, рискующие своей жизнью и создающие угрозу пешеходам в Австралии). 70 — 80 годы — punks, skinheads, gays, sniffers, etc. («панки», «бритоголовые», гомосексуалы, токсикоманы и другие). Эта группа лексических ин¬новаций продолжает находиться в разговорном обиходе, расширя¬ясь за счет новейших наименований, отражающих, в частности, не¬гативные проявления современного образа жизни (ср. grass-, pot-, crack-addicts; meths, methos, pinkeyes — addicts of methylated spirits in Australia). Анализируя прогрессирующий процесс (не всегда обоснован-ных) замен устоявшихся «стандартных» и разговорных лексиче-ских единиц новыми, У. Сафайр (International Herald Tribune, цит. по Moscow News, No. 32, 1981) остроумно замечает: "Only fuddy-duddies go to the gym or to the drugstore or to Europe, the upscale (formerly hoity-toity) crowd goes to the spa, or to the pharmacy or to the Continent." Ho- ,jj вые «модные словечки» : the upscale (hoity-toity) crowd, spa, pharmacy, i Continent, отражая изменившиеся общественные языковые вкусы, начинают теснить узуальные fuddy-duddy, drugstore, Europe. В этой же статье приводятся аналогичные примеры замены узуальных слов инновациями. Например: rich -*■ affluent -*■ wealthy, davenport -» sofa-» coach; graveyard-' cemetery-* memorial park; phonograph-» record player -r turntable; railroad station -train station и др. Просмат¬ривается тенденция к замене универбных слов составными «псев-допрестижными» наименованиями, например: shelves-» wall ' · system; coffeepot -coffee maker; bathrobe - hostess gown; sneakers -» running shoes. Иногда в рекламных целях используются тяжеловес¬ные наукообразные эвфемизмы типа control-top panty hose вместо использовавшегося ранее и понятного girdle. Конечно, значитель¬ная часть инноваций обязана своим появлением составителям ре¬кламы, однако даже среди них немало лексических единиц, родив¬шихся в разговорной стихии, например washer (раньше washing machine); blusher - rouge; zapper -TV looker-in, TV viewer. Популяр¬ный ныне мотивированный коллоквиализм to zap (zapper) получил распространение вскоре после появления кабельного телевидени которое транслировало программы по многим десяткам канал 162 Благодаря портативному кнопочному блоку дистанционного уп¬равления БДУ телезритель (zapper) в поисках «интересного» мог без конца переключать (zap) кнопки БДУ. Практические задания 1. Продумайте ответы на следующие вопросы. а) Каким образом установка (на официальность, разговорность) влияет на отбор и выбор лексики высказывания? Каков удельный вес собственно коллоквиализмов в дискурсах различных функцио¬ нальных стилей (жанров)? б) Можно ли проследить усиление/ослабление разговорности в связи' с усилением/ослаблением «коммуникативного стресса»? Приведите примеры. в) Какова роль в формировании разговорности семантически опустошенных, многозначных лексических единиц? Роль слов- связок интенсификаторов лексического значения? г) Как лексически (лексико-семантически) реализуется такая типическая черта ЛРР/SECE, как непрерывное стремление к ре- четворчеству, к «антистандарту»? 2. Прокомментируйте следующие фразы. 1. The new саг I bought yesterday is superb + fantastic! It has though a few bugs... 2. Ken's a smart chap + yeah + but some of his habits really bug me. 3. Here's a pill + pop it under your tongue! 4. Would you like something fizzy? 5. Quit chatting up the lady + Sam + and listen. 6. Have a pew! 7. Would you think we're running a bit over the time? 8. The blonde's really smashing but there's nothing doll-like about her body though. 9. Well + the Wards are mighty good neighbours indeed. 3. Проанализируйте предлагаемый дискурс. Попытайтесь иденти- фицировать разговорность на основных уровнях языка (фоне¬тическом, лексико-семантическом, синтаксическом), установи¬те тип общения, особенности ситуации и речевого поведения коммуникантов. Где, по-вашему, могла проходить подобная бе¬седа? Ваши впечатления о ее участниках (-цах). С: whisky sour mix + did yo» + /: whisky sour + daiquiri + C: do you Шее - 163 К: it was all right C: my mother's favourite is daiquiri + but I love whisky sour + it's a super - K: and marguerita I love as well — it's beautiful C: what's that K: it's some + it's er tequila and lime + with something eke + C: I don't know it /: salt + no? K: yes and it's got the rough really rough salt round the edge of the glass and you drink it through the salt + and it's whipped up somehow C: I've never tasted it K: it's a Mexican drink + absolutely beautiful + really liked it 4. Выпишите из стилизованных разговорных диалогов современ- ной английской художественной литературы 20 слов и выраже¬ний разговорной окрашенности и прокомментируйте их. 5. Повторите тему «Синтаксис», обратив внимание на корреляцию синтаксических структур и степени трудности/облегченности их восприятия. |