Громкость
Некоторые аспекты уровня громкости являются универсальны¬ми для многих языков и типичны как для кодифицированных форм, так и для ЛРР. На это указывает, в частности, Р. Робине (Robins, 1985:89).
Повышение или понижение уровня громкости, вплоть до ше-пота, семантически релевантно. Так, более громкое и энергичное произнесение всего дискурса по сравнению с громкостью отдель¬ной фразы может свидетельствовать о том, что говорящий возбуж¬ден, разгневан, находится в состоянии стресса. С другой стороны, понижение уровня громкости ассоциируется у участников КА с конфиденциальностью, секретностью, часто с интимностью. В от¬дельных случаях фразы, произнесенные полушепотом, могут вы¬ражать крайнюю степень негодования, презрения, гнева. Для пере¬дачи этих состояний в письменной речи приходится прибегать к соответствующим глаголам или отдельным оборотам.
Как и другие параметры паралингвистики, уровень громкости повседневной непринужденной речи прежде всего может рассматриваться как социокультурная категория. В Англии, как и в некоторых других западных странах, этические нормы предписывают обычно ведение негромкой беседы. То же самое относится к веде¬нию разговора по телефону1. Повышение уровня громкости выска¬зывания за эти интуитивно устанавливаемые пределы рассматри¬вается обычно в качестве признака плохого тона, невоспитанности. Однако социальные нормы в этом смысле многоплановы, дина¬мичны, ситуативно-детерминированы. Они допускают, в частно¬сти, различный уровень громкости, в зависимости от ролевых ожи¬даний (мало кого удивляет, например, повышенная громкость ре¬чи, типичная для представителей некоторых профессий: лекто¬ров2, ораторов, профессиональных политиков, полицейских, диск-жокеев или людей с пониженным слухом). Молодым людям при¬суща более громкая речь, чем представителям среднего или стар¬шего поколения; женщины обычно говорят более громко, чем мужчины; иностранцы, говорящие по-английски, чаще всего по¬вышают уровень громкости, боясь быть непонятыми. Громкость разговора, естественно, возрастает в условиях помех (шум в комна¬те или на улице, плохая слышимость при телефонном разговоре). Громкость естественно понижена в ситуациях интимного общения. Наконец, громкость может использоваться в качестве дополнитель¬ного стилистического или характерологического средства на эстра¬де, на сцене, при пародировании того или иного действующего ли¬ца в повседневном общении. К сожалению, затрагиваемые пробле¬мы применительно к предмету нашего исследования почти совер-шенно не исследованы, многое еще предстоит выяснить.
Если взять за эталон уровень громкости, принятый для разных социокоммуникативных ситуаций для кодифицированной речи, то в аналогичных условиях для SECE более типичным будет несколь¬ко повышенный или пониженный уровень громкости. Объяснение этому феномену, очевидно, следует искать в природе SECE, в глу¬бинных причинах, побуждающих использование именно разговор¬но-речевых, а не жестко регламентированных или сленговых форм. Вспомним, что определяющей чертой SECE является стремление участников КА к установлению доброжелательного вза-имопонимания,  большая   по  сравнению  с   кодифицированной
В этом смысле широко распространенные у нас громкие разговоры по телефо-ну свидетельствуют о пробелах в воспитании культуры речи.
2 Ср. любопытное высказывание: «...это слово («пропагандист») навязчиво ассоци¬ируется с чем-то громким и скучно-назидательным» («Московский комсомолец», 26.9.87).

 
речью эмоциональность, вовлеченность чувств, что, в свою оче-редь, нередко связано с возбужденностью, стремлением поделиться какой-либо новостью, услышать что-то интересное, желанием «из¬лить душу». Это косвенно подтверждается тем, что при передаче бытового диалога в письменной речи, например, в художественной литературе, высказывание действующих лиц часто сопровождается авторскими ремарками.
Некоторые исследователи полагают, что участникам литератур¬но-разговорного общения чаще всего присуща взаимная (или одно¬сторонняя) аккомодация уровня громкости высказывания, выдер¬живание заданного уровня до тех пор, пока обстановка КА не потре¬бует его модификации: в сторону интенсификации или ослабле¬ния.
Тембр, «качество голоса»
Тембр (как специфическая окраска голоса) традиционно ассо¬циировался с проявлениями эмоционально-психологического со¬стояния коммуникантов1. Некоторые лингвисты полагают, что тембральная окраска может характеризовать не только состояние, но и доминанты личностной структуры (характер, волю), и даже... профессию2. По мнению A.M. Антиповой (Антипова, 1984), некото¬рые параметры тембра могут рассматриваться в качестве проявле-ния «национального характера». Это подкрепляется доводом, что в Англии женщины предпочитают говорить высоким голосом , что является признаком хорошего тона. А.М. Антипова предостерегает против упрощенного толкования тембра, нередко рассматриваемо¬го лишь в качестве окраски голоса, постоянно присущей говоряще¬му, напоминая о том, что тембр участвует также в формировании смысла высказывания в речи. Это осуществляется, в частности, с помощью преднамеренного изменения качества голоса для переда¬чи определенной дополнительной информации. Последнее, как известно, особенно характерно для «пародирующей» речи, когда го¬ворящий придает своему голосу оттенки звучания, присущие дру-
1 См., например, «тембр веселый», «тембр мрачный»... в словаре лингвистических
терминов О.С. Ахмановой (Ахманова, 1966:472).
2 См. The English tone of voice (Crystal, 1981: 80), где автор в подтверждение этого
приводит следующую фразу: I can't take John seriously, he doesn't sound like a lawyer....
3 Исключением, подтверждающим правило, видимо, следует считать и такой из¬
вестный факт: во время избирательной кампании 1979 г. консервативная партия наня¬
ла для М. Тэтчер специалиста по рекламе, который посоветовал ей говорить «низким
голосом» ("modulate her voice to a lower octave")—для большей убедительности.

 
тому лицу. Чаще всего к этому приему прибегают для создания ко¬мического, иронического или саркастического эффекта. (Напри¬мер: "Nixon will be our President," Humphry said scornfully laughing. Сарказм создается благодаря усмешке и подражанию голосу Никсо¬на, широко известному американской аудитории.) Не случайно по¬всюду в мире на эстраде возник и пользуется успехом жанр поэти¬ческой, прозаической и музыкальной пародии.
Отмеченные характеристики тембра, казалось бы, самодоста¬точны для того, чтобы учитывать этот параметр речи как очевид¬ный и весомый при любом анализе звучащего дискурса. Однако до последнего времени им практически пренебрегали, поскольку фи¬зическая природа тембра достаточно сложна, она с трудом поддает¬ся идентификации и достоверному объективному описанию, не¬смотря на то, что интуитивно1 он всегда распознается слушающи¬ми. Еще два десятилетия назад В.А. Васильев отмечал: «...можно постулировать, но пока в высшей степени гипотетически, сущест¬вование и пятого компонента акустической звуковой материи язы¬ка (вслед за фонологически-высокочастотным, интонационно-низ¬кочастотным, акцентно-динамическим и темпоральным. — /10.) — «тембрального», который воспринимается на слух, но на спект¬рограммах и интонограммах не вычленим» (Васильев, 1969:10).
С тех пор в изученности этого явления достигнут значитель-ный прогресс. Появились возможности инструментального иссле¬дования тембра с использованием сложнейшей аппаратуры, позво¬ляющей учитывать такие темброобразующие составляющие, как объем и строение резонирующей полости, особенности функцио¬нирования голосового аппарата, объем воздуха, проходящего за единицу времени через голосовые связки, и тд. Эти данные затем синтезируются на спектрограмме. В кругах исследователей, зани¬мающихся этими проблемами, понятие тембра все чаще рассмат¬ривается в связи с другими составляющими звукового оформления речи (мелодикой, темпом, громкостью). Появляется новое комп-лексное понятие «качества голоса». Исследованиями этих проблем
1 О возможности привлечения интуиции для лингвистического анализа говорится во многих работах. Так, Д. Кристал и Д. Дейви подчеркивают: "...it will be easier for readers to check the linguistic facts presented in our description with their intuition" (Crystal and Davy, 1979: 96). В другом труде они настаивают на необходимости учета при анализе текста «тональности общения», включающей понятие «качество голоса» (Crystal and Davy, 1981). Интуиция лежит в основе многих исследований этнометодо-логов.

 
занимается, в частности, новая наука — социофонетика («фоности-листика»).
Анатомо-физиологической основой качества голоса является относительно константное взаиморасположение органов речи и их определенное функционирование с учетом интенсивности воздуш¬ного потока, проходящего через голосовую щель. Относительная константность органов речи (voice quality settings)1 придает голосу обертональные оттенки, накладывающиеся на вариабельные сег¬ментные параметры и коррелирующие в данном языковом кол¬лективе с социопсихологическими характеристиками коммуникан¬тов, ситуативными факторами, с предписаниями речевого этикета.
Анатомо-физиологической основой собственно тембра, как главного компонента качества голоса, является относительная тол¬щина (масса) голосовых связок и их функционирование, вызываю¬щее своеобразное трение воздушного потока и приводящее к появ¬лению некоторого диапазона окрасок звучания2, в интерпретации которых наблюдаются расхождения в зависимости от целей анали¬за. Естественны тембральные различия, связанные с возрастом, по¬лом, уровнем образования, местом жительства и другими характе¬ристиками коммуникантов. Некоторые лингвисты выделяют на ос¬нове музыкального звучания тембральные «голосовые типы» (voice types), такие, как сопрано, баритон, бас и другие. В лексикографиче¬ских изданиях можно встретить определения многочисленных мо¬дификаций тембра, типа mellow, silvery и пр. (голоса мягкого, сочно¬го, благозвучного тембра). Выше уже говорилось о «пародийном» тембре. В конечном счете лингвоаналитик, видимо, не должен иг¬норировать параметры тембра, так или иначе отражающиеся в ука¬занных классификациях.
Следует лишь предостеречь от ошибочных интерпретаций. Так, ассоциируя иногда сопрано или бас с относительной высотой подъема (high/low pitch level), не лишне вспомнить, что high pitch для баса может находиться ниже по абсолютному подъему, чем low pitch для сопрано. Более существенно здесь другое: и бас и сопрано подвержены аналогичным модуляциям движения тона в ре¬чи (при аналогичности плана содержания высказывания). Разница между ними не в динамике, а в окраске голоса.
В отличие от одномоментное™, характеризующей сегментные фонемы, кон-стантность, как полисегментный компонент, проявляется на протяжении всего дис-курса, а иногда типизирует тот или иной вариант произношения в целом (например, ретракция языка в марокканском арабском или назализация в суахили; назализация не¬редко проявляется также у ортодоксальных носителей RP).
Речь не идет об особенностях индивидуального тембра.

 
Качество голоса — понятие многомерное, в его реализации уча¬ствуют различные сегментные и просодические компоненты, нахо¬дящиеся в сложных взаимозависимых отношениях. Это отчетливо прослеживается, например, при интонационном оформлении вводных фраз, предложений, пространных включений в дискурсе. Так, например, в парантезе: I'm the only one they could find to do that job, that's why I'm always there (в микроконтексте: Must be b-bbalmy, you know. I'm the only one... And Terry will be back with you 7.30) из фрагмента спонтанной радиоречи дискжокея лондонской радио-станции R-2 отчетливо прослеживаются low pitch, piano loudness, allegro tempo и, кроме того, возбужденно-радостная окраска всего фрагмента — типичная для радиоречи дискжокеев, функциональ¬ным предназначением которой является поднятие настроения слу¬шателей, расширение радиоаудитории массовой культуры.
Релевантна обсуждаемой проблеме и традиционная классифи¬кация тембральных окрасок типа creaky, husky, breathy. Однако и в этих случаях тембр выступает не изолированно, а обычно во взаимосвязи с другими составляющими качества голоса. Так, для разговорной речи более или менее типичны соотношения creaky voice/low pitch, husky voice/low pitch, breathy voice/slow tempo/precise articulation, breathy voice/high pitch jump/delayed release of the consonant, что может иллюстрироваться следующими примерами:
1.1 s'pose it's alright + + (it's) easy to talk (усл.: «Думаю, все нормаль¬но... можно потолковать», произнесенное в ключе creaky voice/low pitch, может ассоциироваться с попыткой говорящего «спустить на тормозах» какую-то проблему с оттенками некоторого пренебреже¬ния.)
2. (It's the) worst game ever played (усл.: «Игра — хуже не было»...
— может означать «просто не верится?» с оттенками недовольства,
раздражения.)
3. Ab-bsolutely nutty! (усл.: «Абсолютно никчемный!»   —  breathy
voice/high pitch jump/delayed release of the [b] — может ассоцииро¬
ваться с фразой, сказанной «в сердцах», со значительной долей раз¬
дражения, неодобрения и тд.)
Последний пример эксплитива вообще типичен для некоторых ситуаций повседневного общения, стимулирующих мгновенное выражение нахлынувших чувств или желание коммуникантов вы¬сказать свою оценку происходящему. Этот феномен в русской раз¬говорной речи был отмечен еще А.М. Пешковским: «Стоит толь¬ко вспомнить обилие восклицательных высказываний в нашей по¬вседневной речи  и  их интонационное, особенно тембровое (а тембр, конечно, тоже часть интонации) многообразие, чтобы при¬знать, что чувства наши мы выражаем не столько словами, сколько интонацией» (Пешковский, 1954:177).
Детальное описание качества голоса, понятие тональности, со¬отношение сегментных и супрасегментных параметров звучащей речи и т.д. предлагает известный английский ученый Дж. Лейвер (Laver, 1980)1. По его мнению, основой качества голоса является так называемый «модальный голос» (modal voice), подразделяющийся на два типа: «грудной» (chest or pectoral voice) и «головной» (head voice), а разнообразные тембровые оттенки могут быть сгруппиро¬ваны в три категории. I категория включает базисные оттенки: «мо¬дальный голос» (modal voice), фальцет (falsetto) и «скрипучий го¬лос» (creaky voice), II категория - шепот (whisper) и «скрипучий го¬лос» (creaky voice), III категория — хриплый тембр (harsh voice) и глухой, с придыханием голос (breathy voice). При этом оттенки I ка¬тегории реализуются либо самостоятельно, либо в сочетании с от¬тенками других категорий, но не друг с другом; представители II ка¬тегории реализуются либо отдельно, либо в сочетании с другими оттенками (например, whispery creak, whispery falsetto, creaky falsetto, whispery creaky falsetto, etc.); представители 1П категории встречают¬ся только в сочетании с другими оттенками (harsh whispery voice, harsh whispery creaky voice, harsh whispery creaky falsetto).
Поскольку описываемые компоненты качества голоса характер¬ны для разговорной речи, их понимание и изучение релевантны целям данного курса. «Фонетическая теория, которая ориентирова¬на на получение адекватных данных о разговорной речи, — счита¬ет Дж. Лейвер ((Laver, 1980:5), — не может не принимать во внима¬ние фактор качества голоса». По его мнению, эти данные должны включать собственно лингвистические параметры, качество голоса, паралингвистику. Поэтому, если, например, для речи жителей Ли¬верпуля характерна константная веляризация и деназализация, то этот признак следует считать существенным социолингвистиче¬ским индикатором данного произносительного варианта и это сле-дует учитывать при любом фонетическом описании.
Как свидетельствуют исследования П. Траджилла (Trudgill, 1974, 1978), качество голоса — достоверный социолингвистический ин¬дикатор, коррелирующий с социоситуативной стратификацией ан¬глийского языка в Великобритании. Он полагает, в частности, что качеству голоса менее образованных представителей рабочего клас-
1 См. также трактовку этой проблемы у Л.В. Минаевой (1986), исследующей тем-бральные качества голоса на материале английской стилизованной разговорной речи.

 
са присущи более высокий подъем тона, более интенсивная гром¬кость, скрипучий тембр, выдвинутое и опущенное положение язы¬ка и другие моменты.
Паузация
В отличие от регламентированной речи, где использование па¬уз регламентировано1 (разделение групп подлежащего и сказуемо¬го, предложений, абзацев, глав и т.д.), паузы в ЛРР, на первый взгляд, бессистемны, иррелевантны к некоторым особенностям грамматической структуры (например, к маркированию границ грамматических предложений), варьируют в количественном отно¬шении (в зависимости от степени владения говорящим неподго¬товленной речью), отличаются другими характерными особенно¬стями. Паузы в SECE могут быть двух видов: незаполненные (unfilled) и заполненные (filled). Используются четыре типа неза¬полненных (собственно) пауз: наименьшая — между отдельными словами (a name не должно слышаться как an aim); несколько более длительная — между синтагмами, между темой и ремой, относи¬тельно завершенными высказываниями. Более длительная терми¬нальная пауза маркирует конец высказывания перед меной роли говорящий — слушающий, если последний до этого сам не претен¬довал на мену роли. Паузы наибольшей длительности сигнализи¬руют либо о нежелании говорящего продолжать речевой контакт, либо о его особом эмоциональном состоянии (подавленности, не¬способности «собраться с мыслями»). По подсчетам лингвопсихо-логов, свыше 90% пауз имеют продолжительность менее двух се¬кунд. И хотя некоторые лингвисты предлагают квантитативную классификацию описываемых типов пауз (0,5 — 0,5/0,9 сек. —1,0/2,0 сек. и свыше 2 сек.), на практике эта картина оказывается более сложной, ибо вступают в действие другие факторы (например, пре¬валирование семантического принципа над формально-граммати¬ческим, приводящее к асимметрии плана содержания и плана вы¬ражения, или использование интонации, удлинения конечных зву¬ков слов и т.п.). Типичной для разговорной речи является импуль¬сивность линейного развертывания высказывания, что приводит к его неравномерному сжатию (в наиболее информативной части) и разрежению остальной части высказывания. Паузы в этом случае неравномерны, подчинены способу развертывания, адекватно отве-
 
Исключая случаи стилистического использования, например, в драматургии или авторской речи, где говорящий может отделить эмфатической паузой не только лю¬бую группу слов, но и часть слова.

 
чающему коммуникативному замыслу говорящего. Это очевидно из (следующего фрагмента SECE (ответ на просьбу описать свой маршрут из дома в школу):1
А:  ight + em could you describe how you got from your home to the
school + if you remember? B: the exact route? A: % you remember it. B: good grief I mean absolutely perfectly 'cause I used to do it everyday
twice + used to walk it + I used to walk along Grange Loan + up
jLauder Road + + no no I didn't used to go that way I used to walk +
this is going to be a ramified question I'm afraid. A: (laughter) B: because I used to walk a different way from I used to go I used to have
this + + v4:ohhmm B: well it's perfectly it's perfectly possible that one way + can + exert less
energy than another +
(B — студент колледжа; темп речи — ускоренный; ритм — нерав¬номерный; тональность — дружелюбно-ироническая.)
Функциональная роль заполненных и незаполненных пауз раз¬личной продолжительности г, к которым прибегают участники КА, различна. Это и своеобразный маркер смены темы беседы (right + em could you ...), и паузы обдумывания и прогрессивной доработки высказывания; и паузы, осложненные «интонацией перечисле¬ния», и паузы самоперебива и регрессивной доработки высказыва¬ния. Даже поверхностный анализ свидетельствует о значительном объеме психофизиологической информации3, в динамически-не-равномерном развертывании которой организующую роль, наряду с интонацией и ритмом, играет паузация. Это иллюстрирует уже зачинная фраза, произнесенная уверенно, в бодром темпе — ибо го¬ворящий хорошо помнит то, о чем его спрашивают (good grief I mean absolutely perfectly 'cause I used to do it everyday twice +). Говоря¬щий произносит ее «на одном дыхании», даже не делая паузы по¬сле смягчающего высказывания-эксплитива (good grief), очевидно, повинуясь инстинктивной реакции на стимул — побудительный
1 См. (Brown et al, 1983: 95). Маркированной как + или + +.
Если иметь в виду потенциальное отражение внутреннего состояния коммуни-кантов.

 
вопрос молодой женщины, участвующей в беседе (+ if you remember it). Сказав это, он на мгновение задумывается (пауза обду¬мывания), произносит следующий фрагмент (+ used to walk it -н) и, чувствуя, что этого недостаточно, вновь на мгновение задумывает¬ся с тем, чтобы продолжить доработку высказывания (пауза, пред¬шествующая прогрессивной доработке высказывания), и тд.      i
Продолжает оставаться дискуссионным вопрос о роли запол¬ненных пауз в неподготовленном, особенно в трансакциальном об¬щении. Среди практиков языка и лингвистов, специально не зани¬мающихся проблемами разговорной речи, традиционно преобла¬дает негативная оценка междометий и восклицаний типа «-ээ», «м-мм», «ну» и пр., ибо эти элементы, по их мнению, лишь «засоряют» речь, свидетельствуют о недостаточных умениях «обуздать мысль» и выразить ее «правильным языком» и, к тому же, затрудняют вос¬приятие дискурса и нередко раздражают слушателя. Коллоквиали-сты придерживаются более осторожных позиций. Конечно, чрез¬мерное непроизвольное использование этих элементов может не только испортить впечатление о говорящем из-за недостаточного уровня владения им речью, но и в ряде случаев затруднить пони¬мание смысла высказывания, повысить уровень коммуникативно¬го стресса (ибо слушатель должен приложить дополнительные уси¬лия, чтобы не потерять смысловую нить), т.е., в конечном счете, сказаться на успешности конкретного коммуникативного акта. Все это вряд ли заслуживает положительной оценки лингвистов1. С другой стороны, приходится считаться с тем, что описываемая си-туация регулярно проявляется в повседневном общении, а, следо¬вательно, представляет собой достойный объект изучения. Знание специфики паузации SECE необходимо для облегчения понима¬ния authentic English. Было бы, однако, непростительной методиче¬ской оплошностью на этом основании обучать слушателей по¬добным элементам речи. «Абсолютно нет никакого смысла обучать студентов «спотыкающейся» речи (non-fluent speech), хезитации или ошибкам в типично «английском духе», — утверждают Д. Кри-стал и Д. Дейви, — но учить их пониманию речи носителей языка, содержащей подобные «ошибки», совершенно необходимо» (Crystal et al, 1981: 118). Представляется, что приведенное высказывание да¬ет объективную оценку роли пауз и других сопутствующих явле-ний, характеризующих SECE. Что касается заполненных пауз типа
1 Хотя в последнее время появляются, например, и такие мнения: «...сильно пре¬увеличена традиционная критика спонтанных пауз, заполненных междометием «э-ээ» (РЖ, № б, 1987: 92).

 
, I mean, you see и т.п., их роль и особенности очевидны из при-юв, приводимых в ходе изложения материала предлагаемой
we
ги.
ме
KHI
К сказанному выше следует добавить также некоторые сообра¬жения, связанные с фонетикой дискурса, в частности, с фонетиче¬ским оформлением цельного фрагмента высказывания ("paratone"). На практике эти единицы без труда идентифицируют¬ся, если предложить кому-либо прочесть вслух фрагмент текста, со¬держащий по крайней мере несколько абзацев, — тогда каждый аб¬зац невольно выделяется изменением интонации. Начало его обычно произносится с большей высотой тона (иногда часть перво¬го предложения или все предложение), конец абзаца, как правило, маркируется падением высоты тона и, главное, увеличением дли¬тельности паузы (свыше 1 секунды). Это делается почти автомати¬чески, если читающий не теряет «нити мысли». Поэтому оба фак-тора—падение тона, иногда значительное, и удлиненная пау¬за — служат наиболее надежными маркерами paratone, а последнее, как правило, коррелирует с относительно завершенными фрагмен¬тами смысла высказывания, материализуемыми в виде речевых произведений различной протяженности. Как известно, в отличие от КЛЯ, речевые произведения SECE (SECE chunks) далеко не всег¬да совпадают в своих границах с грамматическими членами пред¬ложения (группой подлежащего, группой сказуемого и т.д.) в силу того, что в основе их линейного развертывания превалируют логи¬ко-смысловые факторы, вследствие чего содержание часто «обгоня¬ет» форму1.
Наблюдения над SECE подтверждают выдвинутое Кв. Кожевни¬ковой (Кожевникова, 1985) положение о том, что произведения раз¬говорной речи состоят из сегментов с «большой амплитудой ин¬формативной ценности и с разной степенью автономности». Как показано в ее работе, члены одного синтагматического целого могут выступать в виде нескольких самостоятельных звуковых сег¬ментов (paratones), отделенных паузами, и, наоборот, в один звуко¬вой сегмент (между паузами) могут объединяться самостоятель¬ные смысловые фрагменты, не зависящие друг от друга, причем это произносится без изменения рисунка2. Возьмем для примера фрагмент интервью с инспектором дорожного движения:
Это не исключает, однако, и противоположной тенденции, когда форма как бы обгоняет содержание, о чем убедительно говорится в работе Ю.М. Скребнева (Скреб-нев, 1985).
2 Можно вспомнить хрестоматийный пример, приводимый в ряде работ: I did. I told you.

 
The topic: measures for traffic control on motorways in fog (Great Britain). Traffic warden: I'm going to introDUCE + mm + as a + certainly as a TRIAL a + a measure of segreGAtion + + this will one cannot make it comPULsory + because of the difficulties of enFORCEment + + but + er + Ihope that motorists may feel that it would be SENsible for heavy and light TRAFFic + to be segregated in conditions where visibility becomes GREAT and where + BRAking + POWer + is + between heavily loaded VEHicles and the LIGHter VEHides + is very DIFFerent.
(Концовки тонгрупп выделены крупным шрифтом, ударные слоги — курсивом, паузы обозначены символом +.)
Даже схематический анализ выявляет особенности SECE, ее от¬личия от речевых форм КЛЯ.
а) Очевидна асимметрия отдельных компонентов плана выра¬
жения и плана содержания (сосуществующая с частичной симмет¬
рией на некоторых участках дискурса). Так, разделена паузой даже
номинально слитная группа подлежащего BRAking + POWer. Объ¬
яснение этому следует искать, прежде всего, в психологических
особенностях развертывания SECE: говорящий, видимо, посчитал,
что слово braking + («торможение») недостаточно убедительно и на
ходу перестраивает высказывание в braking power, что соответствует
контекстуальному значению «тормозной путь». С другой стороны,
в одну тонгруппу сливаются два сегмента: один — семантически
незавершенный (this will: возможно, говорящий хотел продол¬
жить... be difficult because..., но передумал), другой фактически пред¬
ставляет собой готовый семантический блок — one cannot make it
compulsory. Заметно стремление говорящего к выдвижению в пре¬
позицию того, что для него является исходным пунктом мысли, за¬
тем, по ходу развертывания дискурса идут детали, доработка выска¬
зывания (where braking power is... between heavily loaded, ctu)
б) Подтверждается представление об упорядоченном ритме (и
изохронности) звучащего отрывка SECE, это реализуется превали¬
рующим ритмом, типа ааа/а/А и нисходящим тоном тонгрупп
(from fairly high to fairly low), наряду с этим проявляется и другая за¬
кономерность SECE: менее существенные смысловые отрезки про¬
износятся большей частью безударно, на пониженной громкости, в
ускоренном темпе, так, что их артикуляция «смазана» (acoustic
blurr), например, начало дискурса I'm going to intro... или (compul¬
sory because of the... . Очень четко (accentuated Tune I, long pause) за¬
вершено все высказывание (paratone). Весь звучащий фрагмент от¬
личается высокой динамичностью, неровностью в подходе к плану
содержания: обобщения (типа difficulties of enforcement) чередуются

 
с Конкретностью (motorists ... heavy and light traffic), рассуждения (I'm going to introduce...) сменяются наглядностью (braking power ... vehicles), личные взгляды сопоставляются со взглядами потенци¬альных участников ситуации, возможность — с действительностью. Все это способствует импульсивности развертывания речи, значи¬тельной автономности организации высказывания, и все это замет¬но отличается от того, что было бы в подобной .ситуации при ис¬пользовании КЛЯ.
в) Фрагмент симптоматичен еще в одном отношении: на протя¬жении всего дискурса нельзя не почувствовать противоборства двух начал КЛЯ -»- ЛРР. В самом деле, многое в описываемой ситуации провоцирует появление форм КЛЯ: место действия — пост дорож¬ного движения в Англии; время — середина 70-х годов; говоря¬щий — инспектор дорожного движения, образование — среднее или высшее, он специалист в своей области (см. используемую терми¬нологию); слушающий — филолог; тема —меры безопасности до¬рожного движения; цель - высказать свое мнение по затронутой те¬ме, которая входит в круг профессиональных интересов и небезраз¬лична говорящему. Оба участника — носители Standard English. Сле-дует также принять во внимание официальность обстановки (инс¬пектор находится при исполнении служебных обязанностей), от¬сутствуют «факторы интимности» (личное знакомство; условия, располагающие к релаксации; фривольность тематики), отсутству¬ют и индикаторы индивидуальной предрасположенности к исполь¬зованию интимизированных форм речи. По ходу дискурса говоря¬щий использует специальную терминологию, стандартные клише (certainly as a trial, because of the difficulties, visibility is...), лексика, в ос¬новном, функционально ориентированная (to introduce measures, enforcement, traffic, compulsory), артикуляция, в основном, четкая, «рубленая». Преобладает впечатление, что говорит человек, убеж¬денный в своей правоте, несколько раздосадованный тем, что неко¬торые очевидные меры пока не приняты, и мы как бы «узнаем» его голос, можем представить себе его тембральную окраску (во всяком случае можем предположить, что мягкие, теплые тона исключе¬ны). Наряду с этим, в анализируемом фрагменте безошибочно про-сматриваются интегральные характеристики SECE, в частности, а) рыхлая структура; б) неравномерная паузация, хезитация, фаль¬старты; в) регрессивная доработка отдельных сегментов, самопере-бивы и переформулирование мысли; г) окказиональное использо¬вание семантически инородного слова, лишь отдаленно вписываю¬щегося в контекст (great вместо nil или poor во фразе visibility becomes GREAT); д) использование («разговорных») слов широкой

 
семантики (vehicles вместо cars and lorries, motorists вместо drivers); e) семантические повторы (heavy... traffic — heavy... vehicles); ж) зву¬ковое оформление речи, типичное для SECE.
Не менее характерным для разговорного дискурса является структурирование информации, реализуемое выносом рематиче¬ского блока (a measure of segreGAtion) в инициальную часть выска¬зывания. Это словосочетание, вводимое с помощью неопределен¬ного артикля, выполняет функцию препаратива, предвосхищая следующие элементы высказывания, уточнения и детали. В свою очередь, для слушающего этот семантический блок служит своеоб¬разной экспозицией исходного пункта мысли говорящего, настраи¬вает на поэтапное восприятие последующей информации, включая информационный фокус дискурса (BRAKing + POWer ... between heavHyloadtd VEHiclesandtheLIGHtervefticles + is very DIFFerent).
Конечно, в основе модификации данного высказывания в на-правлении разговорности могли быть привходящие факторы, на¬пример, манера речи, свойственная коммуниканту или некоторые особенности личности слушателя, провоцирующие смягчение ре¬чи. Эти и другие подобные моменты и их взаимодействие в ходе коммуникативного акта нуждаются в научном объяснении. Не слу¬чайно поэтому в упоминавшемся труде "Handbook of Discourse Analysis" делаются серьезные попытки в изучении влияния на ре¬чевые модификации таких компонентов, как: 1. Тематика дискурса. 2. Уровень формальности последнего. 3. Социальные и социолинг-вистические характеристики участников общения. 4. Ситуативный контекст участников общения и их взаимодействие. Как видно из анализируемого примера, из четырех компонентов по крайней ме¬ре два (социальные и социолингвистические характеристики обща¬ющихся и ситуативный контекст) и их взаимовлияние могли ини¬циировать появление смягченных (разговорно-речевых) форм. С другой стороны, этот пример подтверждает выдвигаемые коллок-виалистами положения о том, что тематика дискурса (вопреки на¬стойчивым утверждениям некоторых лингвистов относительно привязки ЛРР к ограниченной сфере «бытовой» тематики), как правило, не играет решающей роли в манифестации разговорно¬сти1. Чрезвычайно интересным и перспективным в изучении фун¬кционального аспекта ЛРР является также уровень формальности беседы: очевидно, к его оценке следует подходить исходя из степе¬ни влияния на него остальных компонентов. В данном примере,
1 Исключением, видимо, следует считать узкоспециальную (узкопрофессиональ¬ную) тематику.

 
номинально, этот фактор провоцирует появление КЛЯ, однако вза¬имовлияние всех перечисленных моментов «приглушает» его, ре¬зультатом чего явилась манифестация разговорности.
Практические задания
1. Продумайте ответы на следующие вопросы.
а) Какова, по-вашему, степень важности вокалических парамет¬
ров звучащей речи (каноническая/неканоническая фонетика) в их
соотношении с вербальным кодом? Если первые играют значи¬
тельную роль в оформлении смысла высказывания, как же мы «об¬
ходимся» без них в письменной речи?
б) Как вы трактуете роль «качества голоса» в адекватном пони¬
мании высказываний SECE? В каком направлении можно ожидать
дальнейших исследований этого параметра? Что это даст для иден¬
тификации SECE?
в) Можно ли по «качеству голоса» предположить род занятий,
уровень образования, социальный статус, место проживания, пол,
возраст и другие характеристики носителя SECE?
г) Если кинесика, п